|
Глава 3
ГДЕ ВЫ УЧИЛИСЬ?
Чем меньше врач уверен в правильности своего диагноза или назначенного лечения, тем больше вероятность того, что он сбросит с себя овечью шкуру, как только вы позволите себе безрассудство подвергать сомнению его назначения.
«Вы что — медик?» — ставит он вас на место, чтобы увильнуть от вопросов, на которые, как и сам знает, не сможет дать удовлетворительного ответа. В большинстве случаев этот прием срабатывает.
Врач нечасто прибегает к этой уловке. Ему не приходится этого делать, потому что большинство пациентов слишком запугано его манерой держаться и дипломами, чтобы сомневаться в рекомендуемом лечении. Но если он все же задал этот вопрос — берегитесь, так как, скорее всего, он назначил вам что-то очень плохое.
Современная Медицина во многом подпитывает свою мощь за счет доверчивого и почти благоговейного отношения большинства американцев к врачам — ко всем врачам. Роджер Дж. Кеннеди, директор Смитсонианского технологического музея, мог бы иметь в виду врачей, когда говорил, что «власть — это место, где незаметно вырабатывается самомнение». Власть, основанная на почтительном отношении, по большей части незаслуженном, — это скала, на которой покоится собор Современной Медицины. Аура всемогущества, которой окружил себя медицинский истэблишмент, не дает вам возможности пристально рассмотреть вашего врача и увидеть, что он стоит на глиняных ногах.
Чтобы не угодить в пасть Современной Медицины, постарайтесь настроить себя на такое поведение, как если бы вы попали в какую-то опасную секту. Выбросьте из головы образ доброго, образованного, заботливого и заслуживающего доверия врача и посмотрите на него свежим взглядом. Вы увидите, что это не настоящий Роберт Янг*, хотя он может хорошо играть эту роль, потому что на медицинских факультетах врачей больше учат хорошо играть свою роль, нежели заботиться о вашем здоровье.
*Роберт Янг (1907-1998) — американский актер и режиссер. Сыграл главную роль в полюбившемся зрителям телесериале «Маркус Уэлби — доктор медицины». — Прим. пер.
В течение восьми — десяти лет медицинского образования врачей обучают тому, как заставить людей поверить в то, что они боги. А после нескольких лет практики властвования над жизнью и смертью они и сами начинают в это верить. Большинство врачей отрицают это, но время от времени кто-нибудь из них умудряется проболтаться. В 1968 году доктор Рассел К. Скотт сказал в своей книге под странным заголовком «Мир гинеколога» о врачах, специализирующихся на женских заболеваниях:
«Если он, как и все человеческие существа, создан по образу и подобию Всемогущего и если он добр, то его доброта и забота о пациентке могут подарить ей проблеск божественного света» (курсив мой. — Р. М.).
Более пытливый взгляд на вашего гинеколога может подарить вам нечто отличное от «проблеска божественного света». Гистерэктомия** — одна из операций, наиболее часто проводимых без четких указаний на то, что она действительно необходима.
**Гистерэктомия — удаление матки. — Прим. пер.
В другой главе я расскажу о ней подробней, но здесь нужно упомянуть, что в Англии количество гистерэктомии составляет 40 процентов от их количества в Соединенных Штатах. Это даст вам представление о «креативной диагностике», практикуемой американскими гинекологами.
В 1975 году 1 700 из 787 000 американских женщин, которым была сделана гистерэктомия, умерли в результате этой операции.
Опубликованный в «Нью-Йорк тайме» анализ данных, предоставленных Комиссией по проверке работы больниц и врачей и д-ром Юджином Маккарти из медицинского колледжа Корнелльского университета, показал, что в 22 процентах случаев консультанты не порекомендовали бы проведение этой операции. Если сравнить эту цифру с опытом Великобритании, можно понять, что есть
большая вероятность того, что этот процент может быть и больше. Цо даже если основываться на цифре в 22 процента, очевидно, что в 1975 году 374 женщины умерли в результате гистерэктомии, к которой не было показаний; другие исследования показали, что еще около 500 женщин умерли из-за недобросовестно проведенных операций и инфекций, полученных во время них.
Некоторые критики обвиняют врачей в «проведении гистерэктомии ради наживы», потому что от нее выигрывает только кошелек гинеколога. Эти операции действительно наполняют кошельки врачей, но я убежден, что большинство неоправданных операций проводится из-за страстной любви преподавателей медицинских факультетов к хирургическому вмешательству, а также из-за непоколебимой веры в могущество скальпеля, которая внушается медикам, проходящим ординатуру по хирургии. «Удаляй, если сомневаешься» — распространенная в среде хирургов поговорка. Поэтому, скажу по секрету, я советую своим студентам, когда им на экзамене попадается вопрос о том, какому методу лечения отдать предпочтение, выбирать наиболее опасный из предложенных вариантов.
Джейн Броди, медицинский обозреватель «Нью-Йорк тайме», описала пример ужасающей приверженности хирургическому вмешательству в области гинекологии в ситуации, когда был доступен менее опасный, более простой и дешевый метод лечения. Одну девушку из Флориды беспокоили боли в спине, и хирург рекомендовал ей операцию по «перемещению» ее неправильно расположенной матки. Он не пожелал сообщить ей, как далеко собирается ее «переместить», и когда она пришла в себя после анестезии, то обнаружила, что у нее удалены матка и один яичник. К тому же во время операции хирург повредил ей мочевой пузырь, из-за чего потребовалась еще одна операция, чтобы исправить эту ошибку.
Я думаю, что если бы операция избавила ее от исходной проблемы, то она могла бы философски отнестись к произошедшему с ней кошмару как к обычному невезению. Но когда она пришла в себя от страданий, причиненных хирургом, оказалось, что боли в спине так и не прошли. В отчаянии она пошла к ортопеду, который, осмотрев ее, обнаружил, что у нее одна нога короче другой. Она стала класть стельки в один ботинок, и боль исчезла.
Как вы думаете — в следующий раз при встрече с гинекологом она увидит «проблеск божественного света»?
То и дело в прессе появляются сообщения об арестах людей, которые принимали пациентов, не имея на то лицензии или даже медицинского образования. Но я не могу вспомнить случая, чтобы арестованного обвиняли в том, что он причинил вред пациенту или не заслужил его доверия и уважения. Его преступление состоит в том, что он примером доказал, что для того, чтобы быть хорошим врачом, не обязательно учиться в университете.
Этот принцип даже более ярко демонстрируется такими примерами, когда хирурги сами ищут помощи в операционной у людей, никогда не бывавших в стенах медицинского колледжа. Вспомните Мануэля А. Виллафану — бедного юношу из Южного Бронкса, который стал мультимиллионером, начав изготавливать и продавать электронные стимуляторы сердца и сердечные клапаны. «Уолл-стрит джорнэл», описывая ошеломительный успех в области медицины этого выпускника немедицинского факультета, отмечал: «Этот 39-летний лысеющий предприниматель заслужил в медицинских кругах репутацию смышленого продавца, которого коснулся мифический царь Мидас». Весьма подходящая похвала для тех, кто связан с Современной Медициной, независимо от того, имеют ли они докторскую степень!
Мистер Виллафана бросил Манхэттенский колледж в конце одного из курсов и, сменив несколько работодателей, нанялся продавцом в компанию «Медтроник инк.», которая производила электронные стимуляторы сердца и находилась в Миннеаполисе. Эти приборы имплантируются хирургическим путем в грудную клетку, где, как предполагается, они заставляют сердце пациента биться регулярно, стимулируя его слабыми электрическими разрядами.
Как говорится в той статье, в 1969 году «Медтроник» поручил м-ру Виллафане организацию южноамериканского офиса компании в Буэнос-Айресе, и там он начал устанавливать близкие контакты с врачами.
Поскольку электронные кардиостимуляторы были в то время относительно новым явлением, м-р Виллафана, по его словам, часто присутствовал в операционных и работал «рука об руку» с врачами, помогая устанавливать прибор. «Они
были рады моей помощи, — говорил он, — так как сами боялись напортачить».
Но разве он медик?
В 1977 году окружной прокурор Саффолка, штат Нью-Йорк, предъявил обвинение двум врачам, анестезиологу, медсестре и больнице за привлечение к операциям персонала без медицинской лицензии. Обвинитель утверждал, что Вильям Маккэй, продавец протезов, образование которого составляло всего восемь классов, был вызван с партии в гольф из-за экстренной ситуации в больнице. Один из проданных им бедренных протезов использовался во время операции по замене бедра Франклину Мирандо. Вот рассказ самого Маккэя об этом инциденте, опубликованный в «Ньюсдэй»:
«Я играл в гольф, как вдруг на карте для гольфа примчался ассистент и сказал, что меня срочно вызывают в больницу. Он отвез меня к магазину, откуда я позвонил в больницу. Мне сказали, что в послеоперационной у Мирандо вывихнулось бедро и врачи ждали меня, прежде чем начать повторную операцию. Когда я приехал в операционную, они сказали мне, чтобы я поторапливался, мылся и надевал халат».
Далее Маккэй сообщил, что, когда он оказался в операционной, хирург велел ему удалить искусственный бедренный сустав и установить новый. Маккэй провел в операционной шесть с половиной часов, переделывая операцию и сшивая куски бедра Мирандо.
Мирандо подал против врачей двухмиллионный иск по поводу врачебной ошибки, так как дело кончилось тем, что одна его нога стала на два дюйма короче другой, но он не выдвинул обвинения против Маккэя: «Без его помощи я, возможно, не выжил бы».
Что же — было у м-ра Маккэя медицинское образование?
Факт заключается в том, что, когда ваш врач пытается приструнить вас, кичась своим медицинским образованием, он на самом деле может мало чем похвастаться. Я тоже учился на медицинском факультете и преподавал на нескольких из них и теперь стараюсь, чтобы мои внуки не узнали об этом. На всех других, немедицинских факультетах целью обучения является дать студенту информацию и идеи, которые он может использовать для развития у себя способности мыслить рационально, рассуждать, задавать вопросы, творить. Его учат полемизировать с преподавателями, и когда он защищает диссертацию, то должен доказывать свою точку зрения.
В медицинском образовании все наоборот. Студентов заставляют впитывать догматы без доказательств и не задавать вопросов. Их учат отвечать машинально. Например, если студент слышит слово «стрептококк», он должен отвечать: «Пенициллин». Если преподаватель произносит: «Боль внизу живота справа», он должен отвечать: «Удаление аппендикса», и Бог ему в помощь, если он попробует предположить, что это временный спазм. Короче, на медицинском факультете студенту преподносится совокупность догматов, а его право упражняться в рассуждении ограничивается очень узкими рамками. Ему могут позволить обсуждать, какую именно коклюшную вакцину лучше использовать, но не задаваться вопросом, нужна ли вообще прививка от коклюша. Ему могут разрешить не соглашаться с выбором антибиотика для лечения ушных инфекций, но не подвергать сомнению использование антибиотиков в качестве стандартного лечения любых инфекций, каким бы возбудителем они ни были вызваны.
Фактически все основные экзамены на медицинских факультетах представляют собой тесты, где надо выбрать правильный ответ из нескольких вариантов, поэтому студенту не приходится писать ни слова, а уж тем более предложения, абзаца или страницы. Вот почему, когда врач выписывает вам рецепт, вы, вероятнее всего, не можете разобрать, что там написано. Иногда это удается фармацевту, и тогда он дает вам лекарство от повышенного давления, хотя у вас подагра.
Раньше я удивлялся, почему медицинские факультеты так упорно добиваются того, чтобы их выпускники не могли написать ни одного слова разборчиво. В конце концов, врачу должно хотеться, чтобы медсестры могли следовать его указаниям, а фармацевты — находить нужное лекарство. Теперь я думаю, что понял, в чем дело. Если вы спустя некоторое время проверите неразборчивые каракули в историях болезни, будет почти невозможно разобраться, кто из врачей написал назначения или отчет. Врачи, нацарапавшие это, могут быть уверены, что не понесут ответственность за допущенные в прошлом врачебные ошибки.
Студент-медик, который задает вопросы, не станет фаворитом в скачке к окончанию медицинского факультета, получению хорошего места в интернатуре и ординатуре и сдаче экзаменов на лицензию. Иногда последствия раскачивания лодки могут быть и более тяжелыми. Я никогда не забуду своего студента, который хотел стать акушером, но не мог усвоить все нелепые акушерские вмешательства, которым его учили. И он начал задавать акушерам вопросы: «Почему женщине во время родов привязывают ноги? Почему рожающим дают анальгетики и анестетики? Почему искусственно вызывают роды раньше срока? Почему проводится кесарево сечение без четких показаний к этой операции?»
Думаете, ему объяснили?
Нет, но его проучили. Декан факультета послал его провериться у психиатра, потому что каждый студент-медик, задающий неприятные вопросы, считается «перевозбужденным».
Трагедия такого догматического подхода к медицинскому образованию состоит в том, что оно не только отсеивает самых толковых, смышленых и нравственных студентов и увековечивает традиционный идиотизм, но также препятствует применению творческих ненасильственных методов в медицинской практике. Д-р Роджер Дж. Уильям хорошо сформулировал это в своей книге «Питание в борьбе с болезнями»:
«Медицинские факультеты в нашей стране сейчас стандартизированы (если не сказать — усреднены). Они стали очень ортодоксальными, что, несомненно, подавило развитие перспективных идей. Так как у нас теперь есть только один вид медицины, а именно официальная медицина, — на всех медицинских факультетах преподается по сути одно и то же. Расписания занятий так наполнены предположительно необходимыми предметами, что у студентов не остается времени или пропадает желание изучать новые подходы. Это легко склоняет их к убеждению, что то, что принято, — и есть настоящая и незыблемая истина. Когда наука становится ортодоксальной, она перестает быть наукой. Она перестает искать истину. И еще она начинает делать ошибки».
Помните об этом, когда в следующий раз врач спросит вас, где вы учились. Спросите его, где он учился, а затем скажите, что спросили это потому, что хотите попробовать найти врача, который учился в другом месте.
МУЖСКАЯ МЕДИЦИНА. КАК [КА]ЛЕЧАТ ЖЕНЩИН - Роберт С. Мендельсон
|
